I.

Ещё учась в Военно-инженерном колледже в Вене, будущий венгерский математик Янош Бойяи увлёкся исследованием пятого постулата Евклида, который не давал покоя многим учёным. Сделав вывод, что аксиома параллельности Евклида недоказуема и независима от остальных, Янош Бойяи приступает к созданию собственной геометрии, отличной от евклидовой.

Утверждают, что великий математик того времени Карл Фридрих Гаусс давал высокую оценку трудам венгерского учёного. В одном письме Гаусс пишет другу: «Этот юный геометр Бойяи – гений высшего класса».

Бойяи и в самом деле был талантлив. Он не пил спиртного, не курил. Знал девять языков, включая тибетский и китайский. Но вдруг, в конце 1840-х годов Бойяи решил, во что бы то ни стало учить русский язык. Причиной этого неожиданного решения стало известие о том, что некий русский по имени Николай Лобачевский, так же опираясь ни отрицание пятого постулата Евклида, опередил венгерского учёного и опубликовал свои собственные труды о новой, неевклидовой геометрии.

Бойяи спешил ознакомиться с публикациями соперника на языке оригинала, но очевидно, что и здесь допустил оплошность. Казус заключался в том, что Лобачевский опубликовал свою первую статью по неевклидовой геометрии не на русском языке, а на французском, под названием «Exposition succinete des principles de la Geometrie etc.»

II.

В 1998 году на аукционе "Кристис" в Нью-Йорке распродавалась уникальная частная библиотека, насчитывающая почти 3000 изданий по науке и медицине. Владельцем библиотеки являлся американский доктор Хаскелл Ф. Норманн, который собирал коллекцию в течение сорока лет.

Под лотом №1174 значился скромный сборник – статья, состоящая из пяти частей, опубликованных в «Казанском Вестнике» издательства Императорского Казанского университета в 1829-1830 годах. Лот в итоге был продан за невероятную сумму – $ 387 500 (сейчас эта сумма эквивалентна почти 600 тыс. долларов США).

Статья называлась витиевато: «Извлечено самим Сочинителем из рассуждения под названием: «Exposition succinete des principles de la Geometrie etc.», читанного им в заседании Отделения физико-математических наук 11 февраля 1826 года». Автором статьи, как уже нетрудно догадаться, был Николай Лобачевский.

​

III.

В зрелые годы Николай Иванович Лобачевский был человеком худощавым, несколько сутуловатым, как это свойственно высоким людям. Часто он ходил с опущенной вниз головой, что придавало ему задумчивый вид. Характер его был удивительно ровным, а речь – спокойной и тихой.

Лобачевский любил природу и с большой радостью занимался сельским хозяйством в своем имении – Беловолжской Слободке. Вот как описал сельский быт великого учёного, профессор Вагнер, посещавший имение Лобачевских:

«Здесь я собственными глазами убедился в справедливости отзывов о Лобачевском как об образцовом хозяине. После обеда он повел нас по деревне и показал нам хорошо устроенный скотный двор и рациональный пчельник. Сельским хозяйством Лобачевский занимался более теоретически, чем практически. Он не мог (по обязанности службы) долго жить в деревне, и хозяйство вел наемный управляющий по заведенному порядку. Но многое в этом порядке было и ново, и необычно. Многое не удавалось, и все служило предметом пересудов и строгого осуждения помещиков – соседей Лобачевского. Все его неудачи и недосмотры возводились чуть ли не в уголовное преступление… «Вот что значит много ума! – говорили соседи. – Ум-то за разум и зашел».