Исторический роман Джавада Тарджеманова «Лобачевский» был переиздан еще в 2020 году. Однако иллюстрации к книге только сейчас вошли в шорт-лист престижного международного конкурса в Корее Nami Concours–2023.

Написанный для школьников старших классов и студентов как образец документальной прозы, роман будет интересен и читателям старшего возраста.

Иллюстратором к книге Д. Тарджеманова выступила художник Ксения Копалова. Ее работы вошли в шорт-лист Nami Concours–2023. К слову, в финале представлены иллюстрации всего пяти художников из России к пяти книгам, и одна из них – книга об ученом-математике из Казани, ректоре Казанского университета от казанского издательства.

«Для меня как для иллюстратора его образ – это прежде всего воплощенный выход за пределы устойчивых схем описания мира, смелость поставить под вопрос конвенции не только в самой математике, но и, например, в образовании, – рассказала о работе над иллюстрациями художник. – Основные мои источники, помимо самой книги, – это архивные фотографии, исторические карты и графика. Несмотря на то, что опорой была документальная информация, мне важно было передать то, что эта книга – не сухая биографическая справка, а история о человеке со всеми условностями художественного повествования».

Отвечая на вопрос Центра медиакоммуникаций КФУ по поводу выбора стиля, К. Копалова отметила, что он пал на технику трафарета с дорисовкой.

«Хотелось совместить традиционную ручную печать и рисование в цифре, поскольку я опиралась на слог и интонацию книги, которая, на мой взгляд, тоже сталкивает вместе повествовательные традиции разных эпох», – резюмировала она.

На представления художника оказала влияние книга В. Успенского «Апология математики».

Книга «Лобачевский» была опубликована в издательстве «Юлбасма», директором и главным редактором которого является ассистент кафедры менеджмента в социальной сфере Института управления, экономики и финансов Казанского федерального университета Гузель Хасанова. По словам руководителя, первые издания выходили отдельными книгами, в переизданном романе все части произведения собраны воедино. 

«Библиотекарь Н.И. Лобачевский – основоположник неевклидовой геометрии, ректор, заложивший современный облик Казанского университета, обладатель медали Гаусса – все это характеристики одного человека. Удивительно! Знакомство с жизнью Лобачевского интересно и тем, что приоткрывает облик Казани XIX века, знакомит с развитием российской науки», – объяснила неиссякаемый интерес к личности Лобачевского Г. Хасанова.

Дочь автора, Гульшат Тарджеманова вспоминает, что  Джавад Афтахович (1920–1995) высоко ценил научную деятельность Лобачевского. Он считал необходимым придать этому художественную форму. Важно и то, что сам автор был ученым (в 1950 году он защитил диссертацию на ученую степень кандидата технических наук, заслуженный деятель науки и техники ТАССР – прим. ред.).

«Начиналось все с написания краткого очерка о Лобачевском, приуроченного к определенной дате. Как ученого, исследователя, Джавада Афтаховича интересовало главным образом то, как могло состояться открытие. Как получилось так, что Н.И. Лобачевский сумел найти правильную дорогу, и нигде не свернул со своего пути. Будучи писателем, активно общаясь с молодежью, со студентами, он полагал, что жизнь Лобачевского может стать примером для формирования образа жизни этой самой молодежи», – подчеркнула дочь автора Г. Тарджеманова.

Отчасти именно поэтому в романе «Лобачевский» значительная по объему часть посвящена тому периоду, когда он еще только шел к созданию своего главного труда.

В романе показан и юный Коля Лобачевский, его приезд в Казань, встречи с учителями, общение с ними на научные темы, жизнь в интернате и занятия в университете.

Особенно интересным, причем мало освещенным в популярной и не только литературе является показ того, как Лобачевский видел цель своего труда. Его не удовлетворяло то, что евклидов параллелизм является единственно возможным.

В развитии действия романа Николай Лобачевский показан как зрелый ученый, понимающий то, как трудно дается новое знание не только его создателю, но и другим, которым непривычность нового закрывает доступ к его принятию.